"Борьба с отходами по-немецки"

Подмосковные свалки не справляются с объемами мусора, власти ищут места для новых полигонов. Тем интереснее для нас опыт Германии, где почти десять лет назад практически отказались от захоронения отходов. О том, как немцы приучились сортировать мусор и научились его перерабатывать,— в репортаже из Берлина.

Вот, например, Германия от широкого использования полигонов отказалась еще в 2005 году. В Федеральном ведомстве по охране окружающей среды (Umweltbundesamt, UBA) "Деньгам" рассказали, что к 2014 году из 300 существовавших полигонов лишь половина продолжает работать — в ограниченном режиме. Полностью отказаться от использования полигонов все-таки невозможно, они, например, нужны для утилизации отходов горнодобывающих и металлургических предприятий.

Но московские проблемы — явно не по вине горняков. Искать их решение я отправился в столицу Германии.

Модель для сбора

Улыбчивый водитель мусоровоза Свен — типичный берлинский коммунальщик: мощный татуированный мужчина в оранжевых шортах со светоотражающими полосами, в кожаном переднике и громоздких рабочих ботинках. Так же эффектно выглядят его напарники и почти все, кого я встречаю в депо берлинской компании Berliner Stadtreinigung (BSR). Она принадлежит городу и отвечает за сбор и утилизацию бытовых отходов, а также уборку улиц на территории площадью 890 кв. км (около трети московской), где проживает 3,4 млн человек, которые ежегодно производят около 1 млн т бытового мусора (в Москве, по данным департамента жилищно-коммунального хозяйства и благоустройства, его образуется более 6 млн т в год).

Депо BSR в районе Пренцлауэр-Берг оживает в шесть утра (до половины седьмого в городе нельзя шуметь). Через полчаса оранжевые грузовики Mercedes уходят в рейс. Вместе с фотографом мы наблюдаем, как мужчины в оранжевом опустошают контейнеры для несортированного мусора на улицах в окрестностях Шенхаузер-Алле. Содержимое отправится на мусоросжигательный завод в районе Рулебен. Если на дорогах не будет пробок, рабочий день закончится не позднее трех.

В большинстве берлинских дворов можно обнаружить пять-шесть пластмассовых контейнеров емкостью 240 или 1,1 тыс. литров. Черный контейнер — для несортированного мусора, коричневый — для органических отходов, синий — для бумаги, желтый — для пластика и упаковки, просто зеленый — для цветного стекла, зеленый с белой полосой — для бесцветного. Мусорная компания обслуживает не только горожан, но и малый бизнес, небольшие кафе и магазины. При этом BSR отвечает за несортированный мусор и за органические отходы: коммунальщики работают только с черными и коричневыми контейнерами. Прочие — добыча других компаний, в том числе "дочки" BSR — Berlin Recycling. Они могут зарабатывать на том, что подлежит почти стопроцентной переработке (из вторсырья в Германии производят, например, 90% стеклянной тары). Муниципальная же компания, занимаясь неинтересным с точки зрения бизнеса мусором, получает деньги не от его переработки, а от горожан, которые платят за вывоз этих отходов.

Просто так во двор не попасть — у коммунальщиков есть ключи от всех дверей. Если от проезжей части до контейнера нужно пройти больше 15 м, за вывоз приходится доплачивать, поэтому часть контейнеров из дворов выставляют на улицу. Но такие нам встречаются не часто. После того как мусоровоз уедет, их вернут во двор. "Городские власти не любят уличные контейнеры,— объясняет пресс-секретарь BSR Томас Клекнер.— Любой контейнер — это магнит. Даже если он предназначен для сбора стекла или бумаги, вы обязательно получите рядом с ним гору постороннего мусора".

В системе раздельного сбора мусора участвует 1,4 млн берлинских домохозяйств — 83% из общего числа. Самым удивительным россиянину может показаться то, что никто не только не заставляет горожан держать на кухне пять разных емкостей, но и не стимулирует их материально. Люди сортируют мусор добровольно, ими движет экологическое сознание.

Более того, от крупногабаритного мусора и других отходов, для которых не предусмотрены контейнеры, горожане избавляются самостоятельно, отвозя их на одну из 15 сортировочных станций, которыми также управляет BSR. Я спрашиваю, что будет, если кто-нибудь бросит на улице, например, сломанный холодильник или старый диван (мои московские соседи недавно поступили именно так — мебель простояла под окнами пару недель). Томас Клекнер объясняет, что гражданину вообще-то ничего не будет: компания пришлет за негабаритным мусором машину и выставит счет администрации района. Такое случается не так уж редко, но не является нормой поведения жителя немецкой столицы.

Станция на Градештрассе в северной части Берлина производит сильное впечатление. Не очень большая площадка, на которой расставлены металлические грузовые контейнеры. Отдельный контейнер — для старых холодильников. Другой — для электроники и бытовой техники. Еще несколько — для мебели, металлолома. Вдоль ограды стоят пластмассовые контейнеры для всего на свете — стекла, бумаги, одежды, обуви, канистр из-под моторного масла, старых компакт-дисков, батареек... Я своими глазами видел отдельный контейнер для рентгеновских снимков.

В выходные дни перед сортировочными станциями — всегда очередь из частных машин. Ежегодно сортировочные станции посещает 2,8 млн берлинцев, которые оставляют там почти 150 тыс. т мусора. Мы приехали на сортировочную станцию в понедельник днем, и шел дождь, но там было довольно оживленно. Вот мальчик лет десяти под присмотром отца выбрасывает в контейнер старый веломобиль. Мы с фотографом просим рабочих, чтобы они запустили монструозный агрегат — барабан с шипами, который сминает содержимое контейнера. Ребенок в восторге. Берлинцы не только получают удовольствие, выбрасывая все в правильном месте, кое за что приходится еще и доплатить. Например, избавиться от унитаза или раковины (для них, конечно, тоже есть отдельный контейнер) стоит €2,6, а от старой покрышки— €2,6-7,7 в зависимости от диаметра.

Работа мечты

Если послушать российских экологов, может сложиться впечатление, что почти весь мусор — это драгоценное сырье для производства чего угодно. Поэтому сжигать его нельзя ни в коем случае. Когда мы осматривали владения BSR, Томас Клекнер часто повторял: "Waste flows" ("Мусор поступает"). Однако содержимое кузовов оранжевых грузовиков Mercedes не является ценностью даже в Германии.

"В немецком языке есть термин Wertstoff ("вторсырье".— "Деньги"). Дословно это valuable materials, но ценность бывает разной,— говорит Томас Клекнер.— Она может быть экологической или экономической. У органических отходов, стекла или бумаги есть экологическая ценность, экономическая — только у металла. Она возникает в единственном случае: если за тонну сырья вы можете выручить больше денег, чем было потрачено на сбор и переработку. Бизнес на мусоре — это сказки. Так что вопрос не в том, как заработать, а как меньше потратить".

Почти половина "сырья", с которым имеет дело BSR,— это содержимое черных контейнеров для несортированных домашних отходов. Крупнейший объект компании — мусоросжигательный завод в Рулебене на севере Берлина. Предприятие открыли еще в 1967 году, с тех пор его не раз модернизировали, сейчас оно рассчитано на уничтожение 520 тыс. т отходов в год.

На этом предприятии я неожиданно понял, что такое работа мечты. Грузовики сваливают мусор в гигантский — 20 тыс. куб. м — ангар, содержимым которого распоряжается всего один сотрудник. Это похоже на автоматы с плюшевыми игрушками, которые любят устанавливать в супермаркетах или кинотеатрах. Вместо животных — горы разноцветного мусора. Сидя в мягком кресле и манипулируя джойстиком, хватаете копну огромной клешней и забрасываете в топку (температура превышает 850°C).

На выходе образуется шлак (его вес — 25% от массы сожженного мусора), который отправляют для дальнейшей переработки, предварительно удалив из него лом черных металлов — тот самый Wertstoff. В год выходит около 12 тыс. т. Сжигая около 500 тыс. т отходов, завод вырабатывает более миллиона тонн пара, который поступает на расположенную неподалеку электростанцию. "Европейский союз хочет увеличить уровень переработки отходов. Вопрос в том, что считать переработкой,— говорит Томас Клекнер.— То, чем мы тут занимаемся,— тоже переработка. Мы называем это energy recovery. Миллион тонн пара — это достаточно, чтобы обеспечить электричеством 12% берлинских домохозяйств".

Московские мусоросжигательные заводы тоже дымят не впустую. По данным департамента жилищно-коммунального хозяйства и благоустройства, мусоросжигательные заводы N2 и N4 передают в городские сети 20 млн кВт·ч электроэнергии (общее потребление в московском регионе в прошлом году, по данным Московской объединенной электросетевой компании, превысило 88 млрд кВт·ч).

Пункт назначения органических отходов — биогазовая станция, которая находится неподалеку. Станцию открыли год назад, и снаружи она сияет. Но в ангаре, куда грузовики сваливают свой груз,— все как надо: грязь и зловоние. Рабочим, которые разгребают отходы, прежде чем отправить их на конвейер, не позавидуешь. Эта станция использует метод сухой ферментации: микроорганизмы перерабатывают отходы в биогаз, который на 98% состоит из метана. "Обычно компании используют биогаз для производства энергии,— объясняет Томас Клекнер, пока наш фотограф Дмитрий Лебедев ловит кадр, в котором оказались бы и мусоровоз, и разъезжающий по ангару трактор, и темнокожий рабочий с лопатой.— А мы им заправляем наши мусоровозы, чтобы не зависеть от цен на дизтопливо". Мощность станции — 60 тыс. т отходов в год. Этого достаточно для заправки 150 оранжевых грузовиков — половины парка.

Плата за мусор

Суммарная мощность трех московских мусоросжигательных заводов — всего 770 тыс. т в год. Новые заводы город строить не собирается, о чем "Деньгам" рассказали в департаменте жилищно-коммунального хозяйства и благоустройства. Подмосковные власти обещают строить мусороперерабатывающие комплексы. Но в отсутствие системы домашней сортировки отходов переработка будет сводиться в основном к утрамбовке и вывозу в соседние регионы. Пресс-служба подмосковной администрации сообщает, что на территории старого полигона в Долгопрудном начали строить "пункт перегрузки, который позволит комплектовать и прессовать мусор для его дальнейшего вывоза на дальние расстояния".

Европейский союз хочет, чтобы страны-участницы в обозримом будущем (например, после 2020 года) отказались от использования мусорных полигонов. Пока в ряде государств ситуация такая же, как в России. Например, в Румынии на свалки вывозят почти все отходы (99%), а в Хорватии, Латвии, Греции — более 80%.

В окрестностях Берлина — три закрытых полигона. За восстановление территорий, которые они занимают, отвечает BSR. "Нужно придать им определенную форму и покрыть восемью защитными слоями,— объясняет Томас Клекнер.— На эту работу уйдет более десяти лет. Захоронение отходов обходится дешево, пока вы продолжаете этим заниматься. Ликвидация свалок — долгий и очень дорогой процесс. Мы потратим на эту работу в общей сложности €450 млн".

В конце прошлого года московские власти продолжили эксперимент по утилизации мусора, начатый в Юго-Западном округе в 2012-м. Тогда город выбрал для целого округа одну подрядную компанию, которая 15 лет будет собирать, сортировать и утилизировать отходы. Единственным участником конкурса стало ООО "МКМ-Логистика". Теперь проект охватывает еще четыре округа, за 15 лет город потратит на него более 70 млрд руб. "МКМ-Логистика" получила Западный округ, а в Северном, Северо-Восточном и Юго-Восточном будут работать другие ООО — "Эколайн", "Хартия" и "МСК-НТ". В департаменте жилищно-коммунального хозяйства и благоустройства "Деньгам" рассказали, что, "согласно контрактным обязательствам, исполнители должны построить объекты по сортировке и переработке отходов производственной мощностью не менее 218 тыс. т в год и приступить к их эксплуатации не позднее 31 декабря 2018 года".

Не только московские власти считают, что мусорные подряды правильнее раздать нескольким крупным компаниям, нежели множеству мелких. В Берлине муниципальным мусором занимается только BSR. Ее деятельность регулируется специальным законом, согласно которому она не может быть прибыльной. Если компания вдруг начинает зарабатывать или, наоборот, уходит в минус, пересматриваются тарифы для горожан. Корректировка происходит раз в два года. При этом город компании денег не дает. Сейчас в Берлине действует самый низкий в стране тариф на вывоз мусора (см. инфографику на стр. ***) — в среднем домохозяйство тратит на это €113 в год.

Кажется, в этом — главное отличие берлинской системы от московской. У нас мусором занимаются власти, там — горожане. В Москве вывоз мусора как отдельная услуга вообще не рассматривается. Он включен в общую стоимость "жилищных услуг", которые в этом году оценены в 10,98-21,78 руб. за 1 кв. м помещения в месяц (в зависимости от этажа, наличия мусоропровода, лифта и других параметров).

А мою подругу Настю несколько лет жизни в Берлине довели до того, что она расстраивается, когда отправляет остатки еды в контейнер для несортированного мусора. Она уже почти готова к тому, чтобы мыть пластиковые емкости, прежде чем их выбросить. Ее родственники в Баварии это делают.