"Не обжечься."

Власти Челябинска первыми на Урале решили бороться с бытовым мусором с помощью сжигания. Впрочем, пока средств на реализацию дорогостоящего и экологически небезупречного проекта ни у города, ни у области нет.

В сентябре этого года челябинские власти приняли решение о строительстве мусоросжигательного завода (МСЗ). Провели переговоры — сначала с японскими, затем со шведскими компаниями. Причем в состав шведской делегации вошли представители финского концерна Fortum, который эксплуатирует в Стокгольме ТЭЦ Хогдален, работающую как раз на отходах. В Челябинской области у этого концерна также есть генерирующие мощности, поэтому финнов может заинтересовать использование альтернативных источников энергии. Однако, как сообщили в российском подразделении Fortum, никаких решений на этот счет не принято.

Нет конкретного плана и у чиновников. Как рассказали в пресс-службе министерства радиационной и экологической безопасности области (МРиЭБ), какая технология будет взята за основу, пока не решено. Заявлено только, что «акцент будет сделан на экологической безопасности и самой технологии, а также остатка, образуемого после сжигания мусора».

Нет и денег. По словам заместителя председателя комиссии по местному самоуправлению и обеспечению безопасности жизнедеятельности населения гордумы Челябинска Дмитрия Петрова, средний МСЗ стоит 40 — 50 млн долларов (для сравнения: мусоросортировочный комплекс — 15 — 20 млн рублей). «Это слишком большие затраты для городского и областного бюджетов, поэтому здесь должны быть включены и федеральные программы», — отметил он. «В связи с финансовой емкостью проекта это могут быть либо средства бюджетов всех уровней, федерального, областного и местного, либо государственно-частное партнерство», — осторожно добавляют специалисты МРиЭБ.

Другие субъекты Уральского региона проекты строительства МСЗ не рассматривают. Во-первых, дорого. Во-вторых, есть ряд экологических рисков: выбросы вредных веществ, необходимость утилизации получаемой при сгорании золы, а также отработанных фильтров. При этом вырабатываемая МСЗ энергия получается чрезмерно дорогой, что не позволяет рассчитывать на возврат инвестиций без субсидий государства.

Если все так плохо, почему возникла идея в Челябинске? Один из основных аргументов в пользу строительства МСЗ — переполненность свалок и отсутствие обустроенных полигонов для захоронения твердых бытовых отходов (ТБО). В столице Южного Урала эта проблема стоит особенно остро. Городская свалка, работающая уже более 60 лет, официально закрыта. Но бытовые отходы, которых ежегодно в городе образуется около 550 тыс. тонн, все равно туда свозятся: альтернативы нет (см. «Свальный грех» [1], «Э-У» № 9 от 08.03.10).

Челябинцы рассматривают МСЗ в контексте выстраивания системы работы с ТБО: областная целевая программа предусматривает проектирование и строительство полигона, мусороперерабатывающего комплекса и мусоросжигательного завода. Последнему, видимо, отведена роль «пожарной» меры.

В этой ситуации МСЗ поможет решить проблему наиболее быстро, полагает министр природных ресурсов Свердловской области Константин Крючков:

— Конечно, лучше перерабатывать ТБО, тогда можно получать продукцию, дополнительную прибыль. Но когда нужно делать то, что быстрее, приходится рассматривать вариант сжигания мусора. А уж потом на второй стадии, когда начнется сортировка, отсортированный мусор частично можно будет перерабатывать, частично сжигать.

Другой аргумент в пользу сжигания — использование мусора в качестве топлива для производства энергии и тепла. При этом проблема выбросов успешно решается с помощью фильтров, говорит Дмитрий Петров:

— Проекты МСЗ, как показывает европейский опыт, могут быть интересны с точки зрения получения электроэнергии, способной обеспечивать работу не только этого завода, но и одного-двух средних по численности городков. Но при этом к мусоросжигательным заводам должны предъявляться очень жесткие требования по фильтрации всех газов, которые получаются в результате сжигания. Затраты на МСЗ распределяются следующим образом: 30% идет на саму домну, где сжигается мусор, остальные 70% — на фильтры и очистку. Таким образом, из трубы МСЗ практически ничего не выходит.

Сторонники строительства МСЗ часто приводят в пример опыт экономически развитых стран, где такие заводы давно и небезуспешно работают. Так, по словам Петрова, на трубах в Германии и Японии стоят датчики, показания с которых выведены прямо на табло, установленные на проходных, и любой человек может увидеть уровень загрязнения в настоящий момент.

Между тем вовсе не факт, что деятельность МСЗ будет также строго контролироваться у нас. Более того, при отсутствии выстроенной и объективной системы экологического контроля в России никто в принципе не может гарантировать экологическую безопасность. Как отмечают специалисты, чтобы обезвреживать выброс МСЗ, применяются дорогостоящие сорбенты, и соблазн использовать их многократно в нашей стране, безусловно, высок. Поэтому и аргументы «зеленых» об опасностях сжигания мусора не воспринимаются как «страшилки».

Во-первых, по данным исследования российского отделения «Гринпис», европейское очистное оборудование не справляется с нашим мусором. У нас в обычную мусорку выбрасывают несортированные отходы — все в кучу: отработанные батарейки, ртутные лампы, бытовую технику, краски и химические препараты. В Европе же все виды опасных отходов собираются по специальным программам. За сброс их в обычный мусорный бак — штраф. Именно поэтому европейские газоочистные системы нам просто не подходят. Более того, треть сжигаемого мусора превращается в высокотоксичную золу, которую также нужно куда-то складировать.

Во-вторых, как отмечается в материалах «Гринпис», из-за того, что в печь попадает несортированный мусор, выбросы МСЗ содержат диоксины — одни из самых ядовитых веществ на планете и сильнейшие канцерогены. Результаты исследований, проведенных в Великобритании, Швеции, Италии и Японии, где МСЗ стали строить раньше, неутешительны. Вероятность заболеть раком у детей, рожденных в 5−километровой зоне вокруг МСЗ, повышается в два раза.

В-третьих, «зеленые» подчеркивают: сжигание — это дорогостоящий способ утилизации ТБО, вырабатываемая таким образом энергия чрезмерно дорога. Так, помимо затрат на строительство, на сжигание 1 тонны мусора потребуется дополнительно еще 1 тыс. рублей. Раздельный сбор и переработка мусора обойдутся в 3,5 раза дешевле. При этом сжигание тонны мусора позволит получить от силы 240 кВт•ч электроэнергии.

Переработкой удастся сэкономить в три-четыре раза больше энергии, а также получить ресурсы, которые можно использовать повторно.

— До 40% того, что мы выбрасываем в мусорные контейнеры, можно вернуть, — считает председатель комитета по экологии и природопользованию администрации Екатеринбурга Сергей Архипов. — Это значит, что 40% леса мы можем не рубить, до 40% меньше добывать газа, нефти, угля и прочего. Если рассуждать экологически, то мусор надо брать и возвращать в народное хозяйство. Если мусор сожгли, мы получили какую-то энергию, но помимо этого мы получили шлак и выбросы в окружающую среду, которые нужно очищать, концентрировать и тоже куда-то складировать. Есть, конечно, заводы, которые делают этот шлак нейтральным, и он может использоваться для строительства, но это очень дорого, и энергия, которая будет получена, также слишком дорога по сравнению с той, которую мы получаем от электро— и атомных станций.

Именно поэтому, по словам Архипова, в Екатеринбурге планов строительства МСЗ нет. Городские власти предпочли пойти по пути сортировки ТБО: первый мусоросортировочный завод мощностью 200 тыс. тонн отходов в год должны запустить в следующем году (см. «Все на сортировку» [2], «Э-У» № 38 от 27.09.10).

Кстати, на переработку делают ставку и в Европе: МСЗ там появились довольно давно, 10 — 20 лет назад, и новых больше не строят.

Пока в дискуссии побеждают доводы противников сжигания мусора. Да, с помощью этого метода решить проблему собственно утилизации мусора можно быстрее. Однако нагрузка на воздух в Челябинске, где предельно допустимые концентрации вредных веществ и без того превышены по многим позициям, увеличится, и это сделает выгоду призрачной.