"Инновация на свалке."

При встрече Виктор Михайлович Малахов, академик РЭА и генеральный дирек-тор ОАО НП «Техэнергохимпром» ООО «Химмашэкология» и Геннадий Иванович Багрянцев, директор ООО «Огневая Технология» рассказали о проекте мусоросжигательного завода, который был разработан ими еще много-много лет назад. Проект действующий реальный готовый. Но он так и остается вещью в себе, проектом на бумаге. А ведь проект мог быть осуществлен и завод мог быть построен. И тогда город уже давно бы избавился от свалок. Если не вполне избавился от свалок, то во всяком случай уже давно дышал бы чистым воздухом и пил бы чистую воду. Однако проект так и не был внедрен. Почему? Об это ниже.

Время разгильдяйства прошло. Наступило время охоты. Охоты за едой, деньгами и маленькими плотскими радостями. Приход нового разметал по городу продукты отторгнутой жизнедеятельности. Почему мы говорим о жизнедеятельности именно отторгнутой? Потому что кроме добрых дел и приятных воспоминаний остается от нас, прежде всего, конечно же, мусор.

Вместе с призрачной сытостью мусорные свалки постепенно накатились на город и окружили плотным кольцом грязи и неблагополучия. Смог повис над домами. Стало трудно дышать.

Свалки для города стали настоящим бедствием. Ежегодно на них скапливаются сотни тысяч тонн бытовых отходов. Эти отходы разлагаются, отравляют воздух, почву, подземные воды и превращаются, таким образом, в серьезную опасность для окружающей среды и человека, который каждый день неустанно их пополняет. А этот самый человек все выбрасывает и выбрасывает, выбрасывает и выбрасывает. И никто не знает, что со всем эти «добром» делать?

Нет даже единства в том, чтобы определить, что из себя это «добро» представляет? Какая она свалка? Разная она по своему составу или одинаковая? Некоторые говорят, что разная.

Но говорят это в основном те, кто рассматривает свалку как источник существования. Они-то уж точно знают, где чего и сколько можно найти. Например, на помойках в богатых кварталах вполне естественно повстречать поношенные, но еще вполне приличные джинсы или кроссовки, сваленные в пластиковые пакеты фирменных супермаркетов, причудливые бутылки с заморскими этикетками, устаревшую бытовую технику вплоть до цветных телевизоров.

Контейнеры же «спальных» районов в основном наполняют грязным тряпьем, бумагой, очистками овощей, битым стеклом, обрезками старых досок.

На вершине этого прогнившего ржавого хлама можно увидеть любимца покойного дедушки - полуразвалившийся диван, великодушно переданный неблагодарным внукам с напутствием беречь вечно, руль трехколесного велосипеда, какой-нибудь допотопный пылесос советских времен или фен, сошедший с ума от того, что им пытались забивать гвозди. Попадается там и нечто вообще не подающееся никакому описанию.

Тем не менее, люди науки и производства сходятся на том, что все эти залежи по своему составу, как правило, все больше унифицируются.

Говорит Г. И. Багрянцев: - Много лет мы решали проблему утилизации токсичных отходов в химической промышленности, а там часть использованных материалов в очень большой степени подобна бытовым отходам - тот же картон, тряпки и так далее.

Постоянно исследуя промышленные и бытовые отходы, мы пришли к вполне естественному выводу: в конце 80х годов прошлого века и те и другие настолько насытились пластмассами, красками, волокнами, что стали сближаться по составу.

Бытовые отходы в чистом виде у нас как таковые отсутствуют. Точно так же у нас нет промышленных свалок, исключая свалку НЗХК с радиоактивными веществами. В остальных случаях все выбрасывается вместе. Власти идут по принципу дешевизны. А самое дешевое (и это было известно еще со времен Древнего Иерусалима) бросать отходы по месту их образования.

И действительно, первая свалка, названная в мировой литературе за свое зловоние и горение геенной огненной, была зафиксирована примерно 3 тысячи лет назад. Зловонное горение или медленное тление благополучно продолжаются до наших дней.

Дымящиеся горы отбросов, увы, так же предметны в нашей жизни, как музеи и автомобили, полеты в космос и всемирная паутина.

Поговорим о понятиях. Неизменная любовь к порядку утвердила в науке и практике стремление разложить все по полочкам, классифицировать, приклеить ярлык. Люди занимаются этим в любой ситуации, даже, когда имеют дело с ужасной дрянью. От этого она, конечно, лучше не становится и не уменьшается, но когда ее называют «твердые бытовые отходы» или сокращенно - ТБО, то это несколько облагораживает картину. Что такое ТБО? Три буквы вобрали в себя необозримое море несопоставимых веществ, а также нормы и нормативы в соответствии с которыми следует эти вещества собирать транспортировать и т. д.

Так, например, доподлинно известно, сколько среднестатистический обыватель, путешествующий ежедневно с грязным ведром от кухни до дворового контейнера, выбрасывает в сутки бумаги, картона, пищевых остатков, текстиля, древесины, листвы, черного и цветного металла, костей, стекла, кожи, резины, камней, керамики, полимерных материалов. Известно сколько он также выносит на свалку строительного мусора, отслужившей свой век мебели, старых электроприборов и многого чего еще.

В промышленных городах центральной части России норма отходов на душу населения оценивается сейчас в 225-250 килограммов в год. Для сравнения: в развитых европейских странах, таких, как Бельгия, Великобритания, Германия, Дания, Италия, Нидерланды, Швеция, Швейцария, Япония, этот показатель уже в 1995-1996 гг. достиг 340-440 килограммов, в Австрии и Финляндии - свыше 620, а в США превысил 720 килограммов на одного человека в год1) (1) «Не превратить планету в свалку», кандидаты технических наук А. Тугов, Н. Эскин, Д. Литун, Всероссийский теплотехнический институт,О. Федоров, АО “Прогрессивные экологические технологии”, http://www.erudition.ru/).

Точно также подсчитано, сколько приходится выброшенного мусора на одно место в гостинице, на один квадратный метр торговой площади магазина и так далее.

В нашем городе нормы накопления мусора не могут не влиять на уровень развития легкой и пищевой промышленности, индустрии упаковочных материалов, климатологии, средств очистки воздуха и почвы, санитарной обработки материалов и т. д. Другими словами мусорные кучи оказывают непосредственное воздействие на менталитет и благосостояние наших граждан.

Мусор ежедневно накапливается в наших домах, затем в пакете или ведерке проделывает путь от кухни до мусоропровода, дворового контейнера и дальше до городской свалки. Туда же отправляются отходы, сопровождающие деятельность коммерческих и производственных фирм, садовый и уличный мусор.

Свалка, созданная примерно там, где он образуется, самый простой, самый дешевый и самый опасный метод хранения бытовых отходов. Почему самый опасный?

Потому что многие отходы токсичны. Например, только одна “пальчиковая” батарейка заражает солями тяжелых металлов и химикатами 20 кубометров мусора. А разбитые термометры и ртутьсодержащие приборы? Вместе с ними на свалки ежегодно попадает большое количество ртути. К этому букету следует добавить также и полимерные материалы. Их доля в бытовых отходах за последние 30 лет резко возросла.

Россия, к сожалению, идет пока по этому пути и, хотя определенный Западный опыт уже изучен, все равно в стране существуют в основном только свалки.

Например, на свалках, расположенных вокруг Новосибирска токсичные вещества фильтруются под землю, в воду, воздух. И земля, почва, воздух заражаются.

Говорит Г. И. Багрянцев: - Мы разбирались с вопросом постоянного возникновения эпидемий крупного рогатого скота. Оказывается, трупы забитых животных закапывают вблизи деревень, как есть. “А куда их девать?” - говорят местные жители. Между тем, вибрионы той же холеры десятки лет сохраняются в земле. Где же обезвреживать погибший скот? Ответ прост: его можно сжигать дотла без остатка. В каждом мегаполисе должен быть хотя бы один мощный термический источник. Останки больных животных, аккуратно упакованные в полиэтилен, должны направляться прямо в печь. Могу рассказать об интересном студенческом проекте. Студенты одного из Вузов Новосибирска в дипломной работе расположили печи по уничтожению животных на корабле.

Создание цивилизованных полигонов является другим методом хранения бытовых отходов. Что собой представляет такой полигон? Это котлован с определенной гидроизоляцией, системой дренажей выделяющихся жидкостей, газов и их нейтрализацией. Технология строительства полигонов довольно дорогая.

Говорит В. М. Малахов: - Полигоны более безопасны по сравнению с обычной городской свалкой, однако, с социальной точки зрения мы накапливаем определенный химический потенциал. Да он в некоторой степени контролируется. И все-таки он срабатывает, и будет влиять на окружающую среду.

- Сказывается фактор накопления некой критической массы?

- Совершенно верно. Это «термохимическая мина», когда-то она взорвется».


Между тем ситуация не такая безнадежная как кажется на первый взгляд. Выход, вполне реальный, лукаво просматривается из тупика. Естественно первыми его обнаружили хитрые европейцы. Они показали на практике, что от зловонных завалов нас постепенно может избавить промышленная переработка мусора. Благодаря промышленной переработке, объемы бытовых отходов на свалках в развитых странах Европы все время уменьшаются. Вопрос лишь в том, какой из способов переработки выбрать? Их ведь много.

Самый эффективный из них термический или мусоросжигательный. Об этом говорит накопленный опыт. Благодаря термическому методу в Европе проблема избавления от отходов стала вполне решаема….

Термический метод дает возможность почти в десять раз уменьшить объем отходов, вывозимых на свалки города.

Говорит В. М. Малахов: - В середине 80х годов в самом начале Перестройки Новосибирск «заболел» идеей избавления от мусорных завалов. Суть этой идеи заключалась в следующем: все свалки вокруг Новосибирска предполагалось ликвидировать и создать большой полигон, на который бы свозились все отходы. Рядом намеревались построить большой мусоросжигающий завод и какие-то дополнительные перерабатывающие производства.

С этой идей Новосибирск пожил два года. Нас пригласили принять участие в разработке технологии и документации, обеспечивающей запуск будущего завода в эксплуатацию. К сожалению, идея оказалась в неоправданной степени грандиозна и сыра.

- Почему?

- Два-три года разрабатывали эту идею, поездили, посмотрели, походили, а когда стали оценивать реальную экономику, то прослезились. Стало ясно, что такой огромный полигон, вмещающий мусорные отходы всего Новосибирска, можно было создать только в районе поселка Сокур. Ближе нельзя. Однако это сразу же вызвало недовольство местных жителей. Их не очень прельщало в недалеком будущем оказаться по соседству со свалкой века, пусть даже и прекрасно оборудованной. Причины понятны.

Кроме того, не учли, что во время перевозки мусора из Новосибирска на сокурский полигон будут выделяться вредные вещества. Как это не допустить никто не знал.

Сказалась также и дальность расстояний, на которые собирались перевозить мусор. Это неоправданно удорожало и усложняло проект.

Самым же главным препятствием в его осуществлении стало вмешательство иностранных фирм. Появился аналогичный проект с участием чешской компании «Дукла». Оборудование у иностранцев оказалось слишком дорогим. Фактически к 1988 году идея создания полигона по переработке мусора в Сокуре себя исчерпала.

- И тогда Вы пришли к выводу, что нужно создавать небольшие комплексные заводы?

- К середине 90-х годов сложилось понимание нецелесообразности образования вблизи городов обширных мусорных агломератов. Примерно тогда же и появилась идея создания в жилой зоне мегаполиса небольших комплексных заводов. Их функционирование должно было осуществляться с минимальными транспортными издержками, они были запрограммированы на достаточно хорошую экологию и являлись близкими потребителями определенной продукции.

В 1994 году мы обратились в Новосибирскую областную администрацию с предложением создать мусороперерабатывающий завод на основе термического метода.

В тот период от Урала до Дальнего Востока не было ничего подобного. Вся Сибирь - это сплошные свалки».

Многие думают, что не уничтоженные огнем остатки отходов содержат органические вещества, вызывающие гниение, самопроизвольное возгорание и опасность эпидемий. Однако это не так. Вопреки утвердившимся представлениям зарубежные ученые и практики сейчас делают ставку на мусоросжигательные установки. В большинстве своем российские специалисты так же убежденны, что сжигание это самый универсальный метод уничтожения отходов.

Говорит В. М. Малахов:

- Мое мнение основано на громадном опыте, который мы приобрели за эти годы. Но дело даже не в этом. Во всем мире наиболее приемлемы способом уничтожения отходов признан термический или огневой».

- Если в России создавать только сортировочные и перерабатывающие мусор заводы, какими могут оказаться последствия?

- Сошлемся на данные Франции и Германии. Даже и там метод сортировки позволяет уменьшить выход городского мусора на 25-30%. Причем в этих странах мусор вначале сортируют по месту жительства и уже на заводе он проходит конечную сортировку. В России тоже в некоторых местах пошли по пути создания сортировочных мусороперерабатывающих заводов.

- Эксперимент не оправдался?

- От силы в Европейской части нашей страны смогли уменьшить выход городского мусора на 10-12%.

- А 88-90% ?

- Мусоросжигательные заводы или полигоны. Без них не обойтись. В Алтайском Крае (Рубцовске и Барнауле) предприниматели решились на строительство мусоросортировочных заводов. И что в результате? Максимально они сократили выход городского мусора лишь на 7-8%.

Есть еще одна важная деталь, о которой стараются не упоминать противники огневого метода. Сортировка мусора с последующей его переработкой потянет за собой массу проблем. Ведь у нас мусор смешанный, а значит зараженный (”осемененный”, как говорят специалисты) . Что происходит с теми, кто пошел по пути сортировки?

Они выбирают из общей массы пластик, бутылки, картон и отдают предприятиям-переработчикам. А там говорят: “Ребята, а ну-ка предъявите сертификат о том, что вы все это очистили, что ваши пластик, картон и прочие продукты, подлежащие переработке, обеззаражены. Нет сертификата?! Значит и цена на них в три-четыре раза ниже”. Если такой же пластик переработчики берут на Томском Нефтехимическом комбинате по 1000 р. за тонну, то со свалки, не прошедший санобработки, возьмут по 200 р. за тонну. Им же надо себя обезопасить и что-то сделать с потенциально опасным сырьем.

Этот фактор стал влиять на работу наших мусоросортировочных заводов. В Европейской России мусоросортировочные заводы, проработав много много-много лет, стали обращаться в правительство за дотациями. С прибылью работают только те из них, кто создал полный цикл сортировки, переработки и продажи отходов. Как только цепочка разрывается начинаются проблемы.


К проблеме переработки и утилизации мусора следует подходить комплексно. Самый эффективный путь, когда отходы не только сжигают, но и перерабатывают. А выделяемое при этом тепло превращают в энергию. В большинстве стран на утилизацию тепловой и электрической энергии смотрят всего лишь как на дополнение к основной деятельности - процессу обезвреживания отходов. На самом деле более рационально поступают те, кто придает особое значение созданию энергетического потенциала за счет огневого метода.

- Ваша технология дает экономию энергии?

Говорит В. М. Малахов: - Абсолютно точно. Сегодняшнее Европейское законодательство однозначно ставит на первое место городской мусор, как источник энергии. Это связано и с экономикой, и с тем, что нефть, газ, уголь кончаются, а энергии потребляют все больше и больше.

В этой связи стоит вспомнить концепцию “энергетического баланса”. Она предложена рабочей группой Всемирного энергетического совета. Суть ее вот в чем: полученная энергия должна покрывать энергетические затраты на саму переработку мусора. Для предприятия подобного рода выбор технологии чаще всего определяется балансом производимой и потребляемой энергии.

- В чем особенности вашего инновационного проекта?

- Мы предложили создать коммерческий окупаемый проект. Ведь заводы, построенные в Европейской части России (в тот период их существовало около десятка), как уже говорилось, прибыли не давали. Они были дотационные и выполняли только социальную функцию - уничтожить мусор. Мы пошли по другому пути и сказали, что создадим завод на основе термического метода, который будет вырабатывать несколько видов продукции.

Прежде всего, это тепловая энергия. Ведь мусор - возобновляемое топливо. Практически неиссякаемое. Калорийность городского мусора -1,5-2 тыс. килокалорий на 1 кг общего веса. Если сравнивать с другими видами топлива, то по заложенным возможностям это примерно 13 калорийности угля. Имея почти тридцатилетний опыт работы с химическими отходами, мы понимали, что перед нами почти даровой источник тепла.

С вполне определенной долей уверенности мы говорили, что такой завод выполнит и социальную функцию. Он будет экологически безопасен. Современные системы газоочистки и другие технологические новшества позволяли это сделать.

В 1994-1996 гг. в областной администрации было принято решение о том, что начинается работа по созданию такого комплексного завода.

Итак можно ли утверждать, что наибольший эффект дают комплексные технологии (утилизация материалов и сжигание) или непосредственное сжигание неподготовленных отходов, а наименьший - компостирование отходов с захоронением неорганических остатков? Можно, если мы избавимся от всяких нехороших примесей, образующихся при сжигании мусора.


Про диоксины и фураны говорят все, кому не лень. Особенно, когда хотят привести неопровержимые аргументы против сжигания бытового мусора. Действительно, когда что-то там сгорает (а точнее полимерные материалы) то вместе с дымом в атмосферу выбрасываются содержащие хлор вещества. Потому что полимеры - пластиковые бутылки, пакеты, игрушки и пр. содержат хлор. При переработке хлорорганических отходов могут быть получены токсичные, ядовитые компоненты: хлорпроизводные диоксинов и фуранов.

Диоксинами и фуранами называют большую группу веществ. Основу молекул в них составляют два шестичленных углеродных кольца, связанных между собой в определенных местах кислородными мостиками. В органической химии известно 210 подобных соединений, но все дело в хлоре. Если в диоксинах и фуранах атомов хлора нет, то эти вещества токсичны не больше, чем, например, бензин, однако при замещении в кольцах атомов водорода на атомы хлора образуются опасные для природы и человека диоксины и фураны (около 20 соединений). Их токсичность разновелика. Тем не менее, на протяжении двух последних десятилетий вкупе они-то и привлекают внимание экологов и других специалистов, ратующих за нашу безопасность.

Говорит В. М. Малахов: - Первые агрегаты, сжигающие мусор, были очень похожи на котлы с колосниками и решетками, применяемыми на тепловых электрических станциях. До поры до времени, пока бытовые отходы не носили ярко выраженный химический характер, никто не обращал внимания на «просып», «недожог» в момент их сгорания. А ведь вместе с так называемым просыпом и недожогом в землю, воду, воздух попадает ряд сложнейших токсичных элементов.

Расцвет химической промышленности обострил проблему. Особенно в этом смысле опасны пластмассы, содержащие хлор. При сгорании пластмасс образуются диоксины и фураны. А это очень сильные токсиканты, отравители всего живого. Вывод противников огневого метода известен: поскольку агрегаты, оснащенные решетками и колосниками, допускают проникновение вредных веществ в золу, следовательно, зола, оставшаяся после сжигания мусора, токсична. Поэтому метод сжигания мусора в больших объемах может привести неблагоприятным воздействиям на окружающую среду. Иначе говоря, огневой метод, а точнее его последствия, опасны для здоровья наших граждан.

- Вы не согласны с этой позицией?

- Не согласен по одной простой причине. В печах для сжигания в нашем проекте не используются колосники и решетки. Наш проект изначально рассчитан на вращающиеся барабанные печи. А там нет просыпа. Поэтому и проблемы с зольными остатками у нас не существует. Она решена технически. Любая экспертиза это может подтвердить.

Далее, что касается диоксинов и фуранов, то они образуются при низких температурах. На первых мусосжигательных заводах температура сжигания была не выше +800 - +900 С0. Исследования, проведенные на Западе, показали, что если поднять температуру сжигания до +1100С, +1300С - +1500С, то и диоксины, и фураны разлагаются до простейших. Затем уже все зависит от некоторых технологических моментов. И еще от системы газоочистки. Если вы все делаете правильно, то проблема и диоксинов, и фуранов уходит в небытие. Во всяком случае, они остаются в количествах, допускаемых экологическим законодательством. Мы разработали проект своего завода с учетом экологических норм ЕЭС.

Однако наши критики говорят: “Все равно выделяются диоксины и фураны”. Мы говорим: “Давайте с чем-то сравнивать. Вот, например, свалки, они выделяют диоксины и фураны?”. Все разводят руками.

И в России и на Западе проводились исследования: любая свалка выделяет диаксинов и фуранов в сотни и в тысячи раз больше, чем любой, даже самый плохой мусоросжигательный завод. В литературе есть подтверждения, что выбросы со свалки превосходят мусоросжигательные заводы в 40 000 раз…

Что же выбираем? На заводе, который нам предлагает в своем проекте В. М. Малахов и его коллеги, можно не только контролировать количество выброшенных в атмосферу вредных веществ, но и управлять этим процессом, управлять их воздействием на окружающую среду. А это очень важно.

В то же время горящие свалки, горящие костры на дачных участках и во дворах никак не контролируются, и не управляется. Если вы не согласны, то подойдите к любому, разведшему костерок рядом со своим домом, и начните объяснять про европейские экологические нормы. Услышанный ответ, казалось бы, снимает все вопросы. Однако не везде и не всегда…


Говорит Г. И. Багрянцев: - У нас принимает решение чиновник, а он, как правило, не специалист в наших делах. Когда чиновнику говорят, что еще Менделеев объяснял нельзя, мол, сжигать продукты нефтепереработки. А в мусорной куче встречаются и продукты нефтепереработки, и целлюлозной промышленности, и бог его знает чего. И вот под предлогом того, что сжигание мусора наносит непоправимый урон здоровью наших граждан, начинается мощная обработка и представителей власти, и населения. Ведется активная агитация против сжигания мусора. Она, как правило, не опирается на научное обоснование. Все доводы строятся на уровне эмоций.

- Сколько стоит ваш завод?

Говорит В. М. Малахов: - Наш проект сегодня стоит 6-7 млн. долларов. Это 150-180 млн. рублей. До дефолта мы оценивали завод около 40 млн. рублей. Предполагается, что это будет завод, рассчитанный на 100 тысяч жителей с одной технологической линией со всеми инфраструктурами.

В 1999 г. мы создали юридическое лицо, чтобы работать с инвесторами, банками. Начали работать с различными фондами, частными инвесторами, банками. К сожалению, работа особых плодов не дала. Завод не построен до сих пор!

- Почему?

- При условии, что стоимость завода 6 млн. долларов, срок его окупаемости был около 6 лет.

- Каким образом можно было осуществить окупаемость завода?

- 80% общего дохода давала реализация тепловой энергии в городские сети, а 20% - утилизация черного и цветного металла и производство стройматериалов. В производстве стройматериалов проектом предусматривалось из золы делать шлакоблоки и бордюрные камни для дорожного строительства, а из чистых древесных отходов получать древесно-плиточные материалы.

Бизнесмены говорили: “Да, хорошая идея, перспективная идея, но деньги длинные. Вот если бы реализовали идею за год-два…”

Ну как же год-два? Два года будет строиться завод, если привлечь определенные финансы можно за 1,5 года. Но это только строительство, а потом запуск и все остальное. По-другому, просто невозможно. Невозможно построить такой завод за более короткий срок. Это завод все-таки, это не магазин.

На этом мы и споткнулись. Люди, имеющие доступ к финансам - банкиры, частные инвесторы, говорили: “Пока, это слишком длинные деньги, нам - не интересно “.

Работали с некоторыми фондами. С Американским фондом “Глобал Америкен Синдикат (Global American Syndicate)” продвинулись далеко, даже заключили инвестиционный договор.

К сожалению, тогда вновь мы почувствовали влияние лоббистов других технологий. В Новосибирске были использованы определенные административные рычаги.

Нас обвинили в том, что мы незаконно привлекаем американские инвестиции. Начались разбирательства, нашим делом заинтересовался ОБЭП. Промурыжили нас примерно полгода или год. И наши заокеанские партнеры ушли в сторону. Они нам сказали, в конце концов: “Извините, мы не совсем поняли, для чего вы берете деньги?”. Таким образом, была разрушена хорошо проработанная схема. А мы- то думали, что решим вопрос финансирования.

- Что требовалось, чтобы согласовать проект?

- Разрешение премьер-министра. И откаты… естественно… В тот же период Областная администрация, увидев, что у нас затормозилось привлечение инвестиций, резко охладела к нашему проекту.

До 2001 года мы были включены отдельной строкой в областную экологическую программу. Речь шла о строительстве в Бердске мусоросжигающего завода. Однако с приходом нового губернатора ситуация резко изменилась. Вновь избранный глава областной администрации стал относиться скептически к тому, что в Бердске может быть построен завод.

Главную роль здесь играло окружение губернатора. Выдвигалась масса доводов за поддержку не нашего, а иностранных проектов.

- Они дешевле?

- Нет, не дешевле.

- Они более экономичны?

- Опять же нет. Там другие цены - выше наших примерно в пять раз. Чиновникам интереснее работать …

Мы говорили: “Господа, Новосибирск имеет все условия, чтобы реализовать проект хорошего мусоросжигающего завода. В городе имеются мощности, способные сделать выпуск такого завода серийным. Мы можем выступить инициаторами в создании сети подобных предприятий по всем городам Сибири. А это ведь помимо всего прочего, - выгодные заказы, оживет городское машиностроение ( заводы тогда или стояли, или были загружены на 20-30%)”.

Мы выступали на заседаниях и в Сибирском Соглашении, и МАРПе, где нам сказали: “Мы готовы работать под флагом большого серийного строительства заводов в Сибири”. Но, к сожалению, даже эти политические заявления не были услышаны. В среде управленцев вверх взяли лоббисты, поддерживающие иностранные технологии. И как следствие в 2002 году проект мусоросжигающего завода вычеркивается из всех программ - областных, экологических и прочих. И появляется строчка в Новосибирской Областной программе о строительстве мусороперерабатывающих заводов не в Бердске, а в Новосибирске.

Так что же такое мусоросжигающий завод? Это наш друг и помощник, делающий город чище, или это зловредный объект, загрязняющий воздух ядами? И какой нам сделать выбор, уважаемые граждане? Все зависит, как к нему подойти.

Вспомните старую индийскую сказку про слепцов и слона. Один пощупал хобот слона и сказал, что слон - это канат, другой пощупал хвост и сказал, что слон - это веревка, третий взялся за ногу и сказал, что слон - это столб. Мы видим то, что хотим увидеть. И имеем то, что хотим иметь. И если мы хотим, чтобы город утонул в нечистотах, ну что ж - это наша воля.